"Я не вижу молодых художников. Наверное, они в ТЦ варят кофе за 20 тысяч". Создатель казачьего поп-арта Максим Ильинов - о конкуренции с нейросетью, хулиганстве и проекте про СВО

Создатель казачьего хип-хопа и казачьего поп-арта Максим Ильинов - один из самых узнаваемых далеко за пределами Дона ростовских художников. 1rnd поговорил с автором нашумевших Lego-икон и принтов к ЧМ-2018 о художниках и времени, в котором они живут - включая СВО и конкуренцию с нейросетью.

Сторонник возрождения казачества, отец казачьего хип-хопа, поэт и художник Максим Ильинов принимает в своей мастерской. На пороге журналиста громко встречает испачканный в краске пёс художника корги Вжик.

Внутри просторной мастерской нет ни одного окна. Только картины, холсты, плакаты и баночки - с подписанными красками. У Ильинова особенности зрения, он не различает некоторые цвета, но это не помешало ему поучаствовать более чем в 100 российских и международных выставках.

Садимся рядом с разноцветным крестом, собранным из Lego, и начинаем диалог.

- Как ты можешь оценить феномен и популярность нейросети? Она может вытеснить, превзойти, стереть тебя как художника?

- Хорошо, то есть, сразу под дых вопросом. Слежу, какие-то картинки про Ростов попадаются, изучал, как она работает.

В целом, я думаю, что это такая дикая потребность людей к самоидентификации. Вот, знаешь, всем очень важно, чтобы было что-то своё - комната, туалет, плед, кружка, чашка. И вот хочется людям свои картинки. Вот как они могут выглядеть? Человек думает, вспоминает, в слова оформляет посыл и нейросеть позволяет ему что-то как-то увидеть. Это прекрасно.

Но вот в чём парадокс: создавая что-то «своё», обращаешься к нейросети. Для меня мир в ней получается разглаженный утюгом. Весь наш красивый, яркий, острый, кинематографичный мир получается без каких-то таких резких линий, без шарма.

Нейросеть не может вытеснить ни меня, ни другого любого художника.

- Почему?

- Она не ведёт диалог. А это самое важное у художников - вообще, у творцов: диалог, обратная связь, спор, мнения. Например, режиссер разговаривает со зрителем в театре, где идёт его постановка. В нашем случае можно получить картинку из нейросети, но ты не «въедешь» в неё просто и как зритель, и как художник.

Где вопросы, размышления о чувственности, чтение между строк? Кому их задавать? Диалога с сетью нет. И вот это самая главная причина.

Технически она закроет много, 100% закроет. Реклама, фотообои, дизайн интерьера, допустим. Но творец или демиург творит по естеству, по большому счёту он не создает творчество для чего-то.

Большинство художников рисуют, потому что не могут не рисовать. И процесс роста профессионально и духовно для них происходит только в диалоге. Надо пообсуждать, порассуждать, порасспрашивать.

- А в Ростове вообще сейчас есть такие живые комьюнити, арт-группы художников, где они обсуждают свои работы? Из училища Грекова, например...

- Училище - наше мощное на всём юге России. Это безусловно бренд! Но с точки зрения творческого импульса чувствую, что оно пребывает в «серебряном сне». На паузе. Арт-группы, которые себя проявили? Я таких не знаю.

- Можешь описать портрет молодого художника из Ростова? Вот он заканчивает училище или уже закончил, чем он занимается вообще?

- Мне представляется, что они работают бариста за 20 тысяч рублей с утра до вечера в свои 20 лет. У них кровь бурлит, они молоды, но сутками кофе готовят, наверное.

Или завели сами себя в ту же нейросеть, по своей доброй воле. Стали технарями, погруженными в некий инструментарий виртуальный, где существуют NFT-токены какие-нибудь.

Для меня все это выглядит печально. Потому что, даже если им это приносит деньги, не имеет никакого значения, если мы говорим о художниках как о творцах.

У них нет диалога, они не дискутируют, не состязаются, нет художественных дуэлей, какие были у нас, когда мы учились. Они не наглеют в хорошем смысле, не пробуют материалы, не экспериментируют ни друг с другом, ни с сообществом. Я их не вижу и не слышу. Молчание ягнят. Дальше они будут жалеть об упущенном времени.

Я тут не хочу выступать в роли какого-то старика и рассказывать, что вот в наше время было, когда я заканчивал в 2000-х, но по-другому просто не работает, если ты художник.

Наставники дали нам в руки ядерную бомбу и научили, как ею пользоваться.

Была целая плеяда замечательный учителей: монументалисты, живописцы, акварелисты, дизайнеры. Да, мы с ними пили портвейн, мы спорили с ними, помогали им, они помогали нам. Нас учили мыслить как художников, жить как художников в хорошем понимании этого слова.

Я никогда не забуду фразу: «Максим, ты будешь жить в двух мирах. Один, который создали для тебя, другой, который создашь ты».

- Самая известная арт-группа из «Грекова» - это «Искусство или смерть» из 1988 года. В такое переломное время появилась. Имеет ли вообще время значение для художника?

— Да, 30 лет назад мощнейшие ребята собрались и создали товарищество «Искусство или смерть». Просто на вечернике Авдей Тер-Оганьян озвучил идею и создали группу тут же. Концептуальные проекты, поиск новых смыслов.

Всё же витало тогда в воздухе, что сломается и развалится Союз, они это хорошо чувствовали. Вообще, сообщество такое, это пример большого внутреннего подвига - быть рядом друг с другом, особенно для художников. Вот как кристаллы постепенно собираются, растут вместе и сливаются в большой яркий алмаз.

Из них я бы выделил Сергея Тимофеева (художник, музыкант, лидер ростовской группы «Пекин Роу-Роу»). Он, его работы и песни удивительно откликнулись мне. Талантливый и вневременной какой-то. Просиял.

По большому счёту для художника не имеет значение время. Ну вот сейчас условно меняются эпохи, идёт СВО, не ясно, что там глобально с мировым финансовым сектором, банки вон в Штатах рушатся на глазах.

Одни молодые художники зависли и не высовываются, может, ждут стабильности, не могут похулиганить по-нормальному, в хорошем смысле. Проблематику не ставят.

Но если ты художник, ты не можешь не оперировать, не формировать ментальность мира, не реагировать на жизнь, которая прямо сейчас происходит. У тебя нет права бездействовать, так я думаю. Иначе лучше тогда кофе варить в торговых центрах.

- В своих проектах ты мощно прославляешь культуру донских казаков, часто идёшь против либерального течения. Тебя вообще много критикуют?

- На протяжении всего моего пути пытаются мне что-то вменить. В начале обвиняли, что я пошёл против всей молодёжи, творческий интеллигент, будущий Илья Глазунов. Иду всё время против повестки либеральной! Потом был ЧМ-2018, где я представил «казачий поп-арт», тогда мне писали, что я обычный маркетолог.

Сейчас про мой новый проект «Арт-Фронт» говорят примерно то же самое, только добавляют, что это ещё госзаказ.

Но люди не виноваты, что они не понимают казаков. Собственно, из-за этого и получился «казачий поп-арт».

Я задумался, что всего же есть 3-4 стереотипа казачьих. Ну там, например, усы, бутылка самогона, подсолнух и конь. Я собрал свою семью и спросил их, а мы можем с вами говорить и понимать друг друга, используя 4 буквы?

Я решил расширить эти стереотипы, придумать такой казачий алфавит! И ввёл туда все наши образы: рыба, эпос, православное христианство, традиции виноделия, орнамент. Я просто рассказал о нашем мире и о своей картине мира.

- Расскажи, как ты реагируешь на это время, о своём проекте, посвященном СВО?

- В широком смысле мой новый проект - защита нашего права на Имя. Сейчас человеку как никогда нужна территория смыслов. В культуре, творчестве произошли смены парадигмы с западной на восточную. Я себя считаю наследником Великой Скифии.

Мы - наследники всего того, что было и в ней, и в Руси, и Российской империи. В нас течёт их кровь. Моё творчество - это про возвращение домой к нашим корням, к естеству.

Я придумал проект «Арт-Фронт» 24 февраля 2022 года. В тот день в мастерской появились первые наброски. В экспозиции сейчас больше полусотни плакатов и картин. После открытия, в начале марта, был серьёзный резонанс. С выставкой мы решили начать с Дона, ездим по нашим городам и музеям. Дальше будет большой поход, отправимся с ней по всей России!